Что за прелесть эти детские-народные страшилки! Не сочиненные, но свободно произросшие в диковатом коллективном бессознательном вольного сообщества юных дворовых талантов.
В семье, школе, пионерии сеяли туда разумное, доброе, вечное, а вырастали роскошные кусты чертополоха.
И ладно бы там классическо-девчачье «В городе появился желтый автобус» (ну в нем все пассажиры пропадают, которые за поручни держаться) Или что-то там про черную руку Пиковой Дамы (уж и не помню кого и за что она душит) Сюжеты бывают неожиданно-развитые.
Так, всю канву «Семьи вурдалака » я узнал задолго до того как ознакомился с творчеством А.К Толстого, и поди пойми, из литературы в народные массы тема просочилась, или Алексей Константинович услышал его пацаном еще, как и мы, а потом художественно обработал.
Помимо сюжетов, бродячих по всей стране и ее окрестностям, были изрядно локализованные, привязанные к местным реалиям, что, безусловно, добавляло им жутковатого очарования. Опять же, художественная сила страшилок зависит от времени, места и компании. Ночью, в пионерско-лагерном бараке — это пусть девчонки взвизгивают. А вот в старом склепе при свете коптилки — это по нашему.
Сейчас Свято — Успенский храм отреставрирован на загляденье. Кирпичик к кирпичику. И окрест все любо-дорого ухожено. Умели строить в 18 веке, нашлись мастера и в начале 21-го. А во второй половине 20-го века, та ли еще картинка тут нарисовалась: заброшенное сельское кладбище, с покосившимися надгробьями, ограда из выщербленного красного кирпича, и над всем этим — колокольня старой церкви.
Сидят пацаны в заброшенном склепе, в карты на щелбаны режутся.Под ногами остатки гробовых досок, куски савана и осколки костей. В банке консервной что-то горюче- смазочное налито и фитиль горит, тени как положено по древним кирпичным сводам раскидывает. «Готика? — не, не слышали»
Карты розданы, страшилка сказывается
Кольчугино. Детские-народные страшилки
-Тут, в Лялино, два брата — дурака живут, их все знают
— В каком доме-то?
— Да ни в каком, прямо тут, на кладбище, не перебивай. Одного «ПасизамОй» прозвали. Он плиты могильные из земли выворачивает, на спину берет и таскает. Как кого встретит, подходит и говорит: «Паси за мой», в смысле «пошли за мной» Если пойдешь, все пропал и не найдут. А если попытаешься убежать, второй брат из кустов на пути выскочит, да как заорет «МАМАН-ЧА-ЧА» Пока очухаешься , Пасизамой нагонит и плитой могильной охреначит.
— Да я бы ему сам с ноги въехал!
— Не поможет. Он только банных веников боится. Если в рожу ткнуть, плиту бросит и убежит. Вот у тебя веник есть? Нет? То-то же.
— А вот тут еще случай был. Полез цыган на колокольню за золотым крестом..
— чего???
— Не перебивай. Он думал его никто не видит, а Маман-ча-ча по следу шел. Цыган вверх лезет, и Маман-ча-ча за ним.
— Прямо с плитой?
— С плитой Пасизамой внизу ходит. Залез цыган на самую верхотуру, а тут Маман-ча-ча тихонечко сзади подошел, да как на ухо крикнет «МАМАН-ЧА-ЧА» — тот с испугу и вниз — хренак! А Пасизамой плитой его сверху — бац. Все. Вон та плита до сих пор лежит, а под ней цыган раздавленный.
Тут и сказочке конец, а тому, кто уши развесил, да за игрой не следил — щелбан по лбу и колодой по ушам.